Древнее проклятие [= Грешный и влюбленный ] - Кристина Додд

А когда вальс кончился, он осторожно приподнял ее подбородок и коснулся пальцами ее губ, суля ей неведомые блаженства.

Он не попросил разрешения пригласить ее еще на один танец. А она не пожелала предложить ему это сама.

Так недолго они были вместе, что даже самые зоркие сплетницы и сплетники ничего не заметили. Никто ничего не заметил, только Хибберт, милый Хибберт забеспокоился, но ему оставалось жить не более суток.

Резкий крик заставил Силван вздрогнуть.

— Как ты смеешь меня оскорблять?

Силван в испуге отшатнулась, но пациент кричал не на нее.

Ранд рывком крутанул свое кресло на колесах, чтобы скинуть руки брата с поручней.

— По-твоему, я трус?

— Ох, да знаю я все. Ты пошел на войну, сражался под Ватерлоо, не щадил французов во славу и ради безопасности Англии, — признал Гарт. — Но ты не хочешь примириться с последствиями. Ты их боишься. Ты всю свою жизнь противился несправедливости и жестокости и всегда возвращался с победой. Ладно, и на этот раз ты победитель, но тебе пришлось немало заплатить за эту победу. Ну, и что теперь? Так сложилось, Ранд! И тебе придется с этим справляться. Кончай исходить жалостью к себе и живи дальше.

Ранд бросил свирепый взгляд на своего брата и покатил прочь. Если бы Силван не отодвинулась в сторону, он наехал бы на нее. И, наверное, не заметил бы этого — так он спешил скрыться.

Гарт прикоснулся к ее плечу.

— Не расстраивайтесь.

Силван была настолько растеряна, что не сразу сообразила, о чем он говорит.

— Я все улажу. Вы не огорчайтесь. И старые дамы, и Джеймс будут обходиться с вами с подобающим почтением, будьте уверены. Обещаю.

Она только молча кивнула. Проводив ее до двери, за которой начинался коридор, он сказал:

— А теперь Бетти покажет вам вашу комнату.

Подошедшая Бетти взяла Силван за руку, а Гарт вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь.

— Шуму-то, а, мисс? Беспокойный сегодня вечер выдался. И зачем такая суматоха? — Бетти тараторила, не умолкая, ведя за собой Силван сначала вверх, по парадной лестнице, потом по широкому залу, потом они миновали двойные двери и вышли в просторный холл. — Вы только не переживайте. Господин Гарт все уладит. Ваш багаж мы принесли сюда. Это самые шикарные из всех дамских покоев. Не считая, разумеется, тех, которые заняты ее милостью и леди Аделой.

Гарт, видимо, надеялся, что роскошное обиталище несколько подсластит горечь той пилюли, которую он ей приготовил, заманив ухаживать за своим недужным братцем. Во всяком случае, взору Силван предстала уютная, изящно обставленная гостиная, в убранстве которой преобладали голубые и золотистые тона. Кресла и кушетка располагались полукругом в центре комнаты, а напротив кушетки находился камин, в котором уже был заботливо разожжен огонь. На полированном столике она заметила фарфоровый сервиз. Окна закрывали тяжелые парчовые шторы. За открытой дверью была спальня, где стояла большая кровать под балдахином, рядом — еще один камин. Пол устлан коврами, чтобы ногам не было холодно.

Пока Силван осматривалась, явно довольная своим новым жилищем, Бетти озабоченно продолжала:

— У нас еще одно дело есть. Надо ведь что-то приготовить для вашей камеристки? Она, как я понимаю, попозже приедет?

— Нет. Мой отец позволил мне взять с собой только платья. И больше ничего. — Бетти принялась раздевать Силван со сноровкой, выдающей немалый опыт, и только вздохнула, когда Силван объяснила:

— Мой отец заявил, что раз уж я иду в служанки к какой-то родовитой знати, так, значит, должна буду смотреть за собой сама.

Бетти хлопотала над нею, как заботливая мать.

— Ну почему эти мужчины такие упрямые? Обязательно по-своему надо сделать. Но ничего — я сама о вас позабочусь, а коль мне недосуг будет, я Бернадетт вам пришлю. Она хоть и молоденькая совсем, но соображает и будет спать в зашей комнате.

— Нет!

Бетти удивленно на нее поглядела, и Силван смутилась.

— Прошу вас. Я собственной служанке не разрешаю ночевать в своей комнате. Знаете, — попыталась она как-то объяснить свой категоричный отказ, — я сплю очень беспокойно.

— Как вам будет угодно, мисс Силван. — Хотя и явно озадаченная, Бетти спорить не стала. Этих господ все разно никогда не поймешь, — Вы пока искупайтесь, а потом, после ванны, я расчешу вам волосы и приготовлю вас ко сну.

Силван выглянула в окно.

— Но ведь еще солнце не село.

— Весна на дворе, так что светло допоздна. Вы же с дороги, не отдохнувши, а потом одна неприятность за другой. Ужин я вам сюда принесу, так что можете забираться в постель. Вы только доверьтесь Бетти, мисс.

Удивляясь себе, Силван не стала сопротивляться услужливой экономке. Столько лет она не позволяла проявлять к себе подобного внимания, да никто особенно И не рвался ее баловать. А после возвращения из Европы, после Ватерлоо, она на такую заботу о ней и вовсе перестала рассчитывать. А тут, приняв ванну, она увидала, что ее ожидает ужин.

Оглядев прекрасно сервированный стол, она сказала:

— Должно быть, у вас в придачу к итальянцу-кондитеру служит повар-француз.

— А то как же, мисс. — Бетти подвинула кресло, и Силван уселась. Бетти подвязала ей льняную салфетку, взяла ложку и вложила ее в ладонь Силван. — Ешьте давайте. У вас такой вид, словно вы слишком часто забываете поесть.

Силван не ответила.

Объясняя свою догадливость, Бетти сказала:

— Ведь платья вам шили не затем, чтобы они на вас болтались, как на палке, так я думаю, да? Похоже, что и вас и мистера Ранда одна хворь мучает.

— И какая же?

Силван попробовала суп из воловьих хвостов.

— Воспоминания.

Силван выронила ложку.

— А вы, оказывается, очень умная и наблюдательная женщина.

Бетти подхватила ложку и снова протянула Силван:

— Просто я многого за свою жизнь насмотрелась. Вы паштеты попробуйте.

И Силван с аппетитом принялась за паштеты. Это было какое-то весьма необычное сочетание говядины, свинины, лука и репы, с привкусом майорана, сверху прикрытое слоеным тестом. Как и все остальное, и это блюдо казалось невероятно вкусным, но Силван подумала, что дело тут не столько в еде, сколько в общей атмосфере симпатии и доброжелательности, установившейся между ней и Бетти.

Как бы то ни было, часто ли женщина с ее репутацией встречает уважительное к себе отношение, пусть от прислуги? К тому же прислуга-то она прислуга, но как разбирается в людях! Кстати, Силван в этом доме тоже что-то вроде служанки, так что не ей нос задирать.

А почему бы двум служанкам не посплетничать немного о своих господах? И как бы между прочим Силван спросила: